Архив

                               М. Б.

    Дорогая, я вышел сегодня из дому поздно вечером
    подышать свежим воздухом, веющим с океана.
    Закат догорал в партере китайским веером,
    и туча клубилась, как крышка концертного фортепьяно.

    Четверть века назад ты питала пристрастье к люля и к финикам,
    рисовала тушью в блокноте, немножко пела,
    развлекалась со мной; но потом сошлась с инженером-химиком
    и, судя по письмам, чудовищно поглупела.

    Теперь тебя видят в церквях в провинции и в метрополии
    на панихидах по общим друзьям, идущих теперь сплошною
    чередой; и я рад, что на свете есть расстоянья более
    немыслимые, чем между тобой и мною.

    Не пойми меня дурно. С твоим голосом, телом, именем
    ничего уже больше не связано; никто их не уничтожил,
    но забыть одну жизнь -- человеку нужна, как минимум,
    еще одна жизнь. И я эту долю прожил.

    Повезло и тебе: где еще, кроме разве что фотографии,
    ты пребудешь всегда без морщин, молода, весела, глумлива?
    Ибо время, столкнувшись с памятью, узнает о своем бесправии.
    Я курю в темноте и вдыхаю гнилье отлива.

             1989